Гексаграмма 38. Куй. Разлад.

Зачем нести то, что не можешь нести?
Прости, отпусти, сбрось с плеч тяжкий груз и живи.
Прости себя, отпусти себя, ты ничего не изменишь там,
где все решено.
Ты ведь столько раз убеждался, что не миновать того, чему быть,
так зачем же противиться воле судьбы, зачем идти против
предназначения,
ведь в итоге все будет как должно все равно
и судьба не заметит твоих смешных усилий.
Отпусти себя, прости себя, ведь это не ты загадал грядущее,
не ты расчертил пути небесных светил,
ты всего лишь песчинка в часах, что переворачивает худая рука
с длинными пальцами,
с сухой и темной от солнца кожей, рука самого
Времени.
Что не дает тебе бросить, забыть, чье это чужое сердце бьется у тебя
под ребрами?
Неужели все это время в тебе жило безумие, наматывало твои нервы
на кулак?
А как иначе можно объяснить то, что ты вставал раз за разом, даже когда
после падения не мог даже дышать,
иначе зачем ты полз на брюхе, когда уже не мог удержаться на ногах,
если знал, что все предначертано,
и чему быть - тому быть?
Прости себя, отпусти себя, мелькай и дальше яркой полоской,
цветной спицей в безжалостном колесе.



А вот и Каноны Недолжного. Я, оказывается, тоже умею про них рассказывать.

@темы: слова мои - яд, И-Цзин Волчьего солнца, Каноны Недолжного

---

Гексаграмма 48. Цзин. Колодец.

Ах, как легко утонуть в твоих глазах, как легко заблудиться на тропах твоих пальцев,
как легко оказаться в одежде из волос твоих, как легко потеряться в морщинках на твоем лице!
Ах, твои движения словно фигуры танца, отточенны и изящны, уверенны и легки!
Ах, твой голос льется песней родника, шепотом ветра в склоненных ивах!
Но почему ты бежишь от меня, почему не даешь к себе прикоснуться?
Неужели кожа твоя покрывается язвами от нежных прикосновений, неужели губы твои иссохнут от поцелуя?
Отчего твое сердце бьется так ровно, отчего холодны твои пальцы,
отчего в твоих глазах я не вижу ничего, кроме себя самого?
Почему ты безмолвно уходишь, растворяясь в зеркалах и тенях,
почему мне кажется, будто я потерял сам себя или по крайней мере какую-то часть, необходимую мне для жизни?
В недосказанном облике тени всегда есть что-то невероятно притягательное,
будто в ее смутном силуэте ты угадываешь самого себя, свои жесты и привычки,
манеру говорить и держать голову, все, что ты любишь...
Почему я увидел тебя спустя всего несколько лет, и ты был абсолютно другим?
Я же помню тебя иным, я помню тебя... Я помню тебя? Я помню тебя - собой...
Отбрасывать тень - не значит владеть ей, это всего лишь значит - отбрасывать тень.
Я так любил себя в тебе, что не смог принять правду свободным разумом.
Когда я любил тебя, то я любил себя так, что не мог полюбить никого другого.
Тени будут плясать в отблесках огня - они не знают, кто отбросит их через мгновение
и наслаждаются танцем, в котором они свободны.

@темы: слова мои - яд, И-Цзин Волчьего солнца, Каноны Теней

---

Гексаграмма 16. Юй. Вольность.

Я пьян своей свободой, она обжигает мне горло
мои пальцы липкие от свободы, от нее у меня двоится в глазах.
Возможность выбора сводит меня с ума
я танцую на улицах городов, что ложатся под меня словно шлюхи
я срываю голос свой песней, что рождается где-то вовне
я стою на вершине, на которую никто до меня не поднимался
... А все потому, что я запретил себе видеть и просто пошел вперед
не оглядываясь, не ища кого-то взглядом, не пытаясь кого-то догнать
Один раз я споткнулся и чуть не упал, но вовремя вспомнил
что должен закрыть глаза и не думать о том,
кто идет впереди меня, чью спину я вижу вдали
Это оказалось так просто, так сладостно и легко
что я почувствовал себя звездным ветром
Огромное черное небо, которое есть - бесконечность
Огромные яркие звезды и несущийся в никуда отовсюду
звездный ветер
Если бы я мог показать тебе это... Но я не могу
Ты не должен видеть чужую свободу, если хочешь найти свою
Просто закрой глаза и шагай вперед, не бойся
Я не буду тебе говорить, что ждало меня на расстоянии шага
Тебя будет ждать другое. Обрыв - это тоже дорога
путь свободного падения из никуда к повсюду...
Не слушай меня, я говорю бессвязно
я пьян своей звездной свободой...


Иллюстраций пока нет по техническим причинам. Будут.

@темы: слова мои - яд, И-Цзин Волчьего солнца, Каноны Шага

---

23.11.2010 в 03:46

Пишет  AlcoHoller:

Портрет императора. Часть первая.
- Подойди и напомни кто ты, и впредь не мешкай, в изумруде руки и губы твои в кармине, я хочу на язык и сердце соль под твоей одеждой, до того как уголь в том очаге остынет.
- Ты не помнишь, кто? А ведь я высекаю искры, я пишу, выделяя курсивом твои колени. Над вот этой венкой плачу милори и чуть берлинской и в глаза целую терпким мазком сиены,
Вот запутал локон острым концом графита.
Я так долго твой, и я вечность уже один...
- Помолчи, художник. Рана твоя открыта... Из нее на пальцы хлещет ультрамарин.

@темы: чужие жизни

---

Уехать мне надо.
Месяца на два.
Куда-нибудь, где нет людей.
Где нет телевизора, телефона, интернета, магазинов, денег.
Взять ружье, две коробки патронов, удочку, мачете и хороший нож. Много чистой бумаги и химический карандаш. Обязательно химический карандаш.
Разобраться в себе, побиться головой.
Медитировать, тренироваться.
Созерцать.

Может, после этого я смогу смотреть на людей.

@темы: пыльная быль

---

Я привык к мысли о том, что люди - уроды.
Никак не могу понять другого: почему уроды - люди?

@темы: сто глупых мыслей от ста тупых мужчин

---

Гексаграмма 32. Хэн. Постоянство.

Превратил свое тело в скалу
и стоишь, подставляя грудь порывам ветра.
Превратил свою душу в камень
и живешь с твердым комком в груди.
Превратил свои глаза в зеркало
и каждый, кто смотрит в них
видит свое отражение.
Пусть смотрит на свое искаженное лицо,
тебе нет дела.
Ты, бессердечный подонок,
готовишься к самому жестокому убийству
в своей жизни.
Ты точишь свой нож, пробуя пальцем лезвие.
Ты проверяешь на прочность древко копья.
Ты сверлишь, грызешь породу,
рассыпаешь у подножья утеса
серый дымный порох.
Когда все свершилось, по твоему лицу пробежали
морщины-трещины,
по твоим рукам зазмеились
синие русла вен.
Твоя боль никуда не делась, сердце твое не забилось,
но вдруг стало можно дышать -
мерзавец без чести и совесть,
сегодня ты убил самое дорогое, что у тебя было.
Сегодня ты убил свою надежду
и теперь снова можешь жить.

@темы: слова мои - яд, И-Цзин Волчьего солнца

---

Гексаграмма 23. Бо. Разрушение.

Только песок.
Сколько бы я ни оглядывался вокруг,
сколько бы ни ходил кругами,
я увижу только песок.
Река стала болотом, на высохшей трясине выросли деревья,
из древесной трухи проросли травы степные,
и память тысячелетий похоронил песок.
Нет ни стен, ни камней,
ничего не напоминает о том, что здесь когда-то
бурлила жизнь.
Впрочем, это место и сейчас не мертво:
скользят меж песчинок змеи, греются на солнце серые ящерицы,
пауки и скорпионы выглядывают из своих норок.
Пожалуй, на пепелище мне было бы возвращаться проще,
чем в молчаливое песчаное безмолвие.
Я до сих пор не могу понять, зачем я сюда вернулся,
ведь когда я уходил отсюда, мне была одна дорога - вперед.
Вопреки своему же желанию, я все это время помнил место,
которое покинул, потому что не мог остаться,
а теперь цена моей памяти - пригоршня песка.
Что ж, песок послужит мне ложем.
Я отлично усвоил урок:
вечность имеет весьма мало общего с вечной жизнью,
она куда больше похожа на вечную смерть.
Только песок...

@темы: слова мои - яд, И-Цзин Волчьего солнца, песни бессмертного

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Я научусь не думать о тебе
я научусь не чувствовать тревогу
я научусь не следовать судьбе
я научусь не выбирать дорогу

я научусь не ощущать озноб
не видеть снов, не слышать голоса
я научусь, и мой хрустальный гроб
останется забавой небесам.

Я научусь испытывать ничто
в полете через небо по дуге
я научусь не верить ни во что
я научусь не думать о тебе.

@темы: слова мои - яд

---

Сказка для Каролины

Далеко-далеко, за горами, за морями, в краю, где всегда тепло, на нагретой солнцем за день радужной черепице спят ветра. Они сворачиваются клубками и тихо мурлыкают во сне, укрытые невесомым одеялом запаха цветущих трав. У ветров трогательные мягкие носы и пушистые толстые лапы. По вечерам, когда заходящее солнце красным золотом покрывает шпили ажурных башен, на черепичную крышу поднимается девочка в голубом платье. Она устраивается на черепице поудобнее и ставит рядом корзинку с рукоделием. Иголка проворно снует туда-сюда в тонких пяльцах, и в деревянной оправе пялец расцветают диковинные цветы, распускают хвосты невиданные птицы, встряхивают гривами неведомые звери. Девочка тихо-тихо поет за работой, и ветра слышат во сне ее голос. Они подбираются к ней поближе, окружают ее пушистым кольцом, греют ей ноги теплыми телами. Девочка улыбается и всегда находит пару мгновений, чтобы приласкать сына неба, погладить мягонького по лобастой голове. Ветра мурлыкают все громче, и их урчание вплетается в мелодию песни.
Девочка вышивает.
Вот идет по лесу молодой охотник в расшитой одежде, в руках у него золотой лук, в колчане - змеи-стрелы, на поясе кинжал с яшмовой рукоятью. А вокруг него сидят на ветках невиданные птицы, мимо него проносятся в тени зарослей невиданные звери - не их ищет молодой охотник. В пять прядей заплетена его коса, короной на нем венок из вереска, полыни и бересклета. Бесшумно ступают его мягкие сапоги.
Девочка улыбается и кладет под ноги охотнику тропинку.
Охотник идет по тропе и ползучие травы обнимают его ноги. Охотник поднимает лицо к небу, и солнце проводит ладонью по его скулам. Деревья подносят ему плоды, лесные ручьи предлагают ему напиться. Ничего не замечает молодой охотник, все идет упрямо вперед.
Ай - на пальце появилась рубиновая бусина. Ветра настораживают уши, теснее прижимаются к девочке: не плачь, маленькая! Не буду, улыбается девочка, проводит рукой по вышиванию.
На щеках охотника расцветает румянец, ярче становятся губы.
Иди же, шепчет девочка. Иди же.
Молодой охотник улыбается. Он закрывает глаза и видит ажурные башни цвета червонного золота, видит сияющие шпили и радужную черепицу крыш.
Мурлыкают во сне ветра, напевает свою песенку девочка в голубом платье. А солнце садится...

@темы: любое слово вяжет письмена

---

Гексаграмма 10. Ли. Наступление.

После того, как наступит ночь, не вздумай остаться рядом со мной.
Пообещай, что уйдешь до того, как землю обнимут сумерки.
Когда наступает ночь, я становлюсь кем-то другим
и я не знаю, куда уходит тот, кого ты знаешь.
Тот, кто приходит ночью, не лжет - не умеет, не хочет, не может,
он не говорит ни слова, из горла его вырывается сдавленный рык,
глаза его сверкают искрами пламени, имя которому - честность.
Тот, кто приходит ночью, никогда не сдается,
не знает, что это такое. Он всегда получает то, чего захотел,
его клыки впиваются в горячее тело дичи, имя которой - сила.
Тот, кто приходит ночью, не любит смотреть в зеркала -
ему не нравится смотрящий оттуда зверь, от которого пахнет опасностью,
он опасен, слышишь меня, опасен!
Я знаю, тебе бесполезно рассказывать, бесполезно тебя предупреждать.
Ты сделаешь вид, что уйдешь, а сам будешь ждать темноты.
Только, знаешь ли, я не уверен, что ты захочешь дождаться утра:
Тот, который приходит ночью, вопреки твоим ожиданиям,
очень похож на меня. Знаешь ли, он - это я. А я - это он.
Просто тот, кто приходит ночью, не будет терпеть,
не умеет прощать и не хочет ждать.
Тысячу раз подумай, хочешь ли ты наступить тигру на хвост?
Ты можешь сыграть со смертью - вдруг тигр тебя не укусит?

@темы: слова мои - яд, И-Цзин Волчьего солнца, Каноны Зверя

---

Нашел картинку

Рэа примерно шестнадцать.

@темы: сын Серебряной звезды, чужие жизни

---

Маршал Гэрэайлен умудрился простудиться в самый разгар душного степного лета. Обоз тащился медленно, и маршал, изнывая от скуки, нахлестывал коня, носясь кругами. Так и влетел с разгона в студеную быструю речку - уже в темноте, перед самым привалом. Два дня он держался, сердито хлюпая носом и оглушительно кашляя на подчиненных, но когда до города оставалась четверть перехода, вдруг начал заваливаться на сторону и кулем свалился с седла на руки расторопных порученцев. Дружно решив, что требования посадить его обратно на коня являются ничем иным, как горячечным бредом, подчиненные устроили неразборчиво сквернословящего маршала в возке и подхлестнули волов.
Встреча, устроенная градоначальником, по местным меркам была невероятно пышной, но уставшее от долгого перехода войско отмахнулось от скудных даров степи и занялось собственным расквартированием. Наконец-то задремавшего Гэрэйалена предъявили лично градоначальнику и прозрачно намекнули, что о любимом командовании необходимо заботиться, как о родном, и ни в коем случае не выпускать из постели. Для верности тысячники унесли с собой маршальские штаны и сапоги.

- Доменис а'Рреми! Как вы можете объяснить свои действия? - не сказать, чтобы регис Аллиантарис был действительно разъярен поступком одиннадцатилетнего домениса а'Рреми, но объяснений он действительно желал. Характер у маленького домениса с каждым годом становился все тяжелее и тяжелее, как и рука, но мальчишка был достаточно умен, чтобы не затевать на пустом месте драки с соперниками, значительно превосходящими его по росту и силе. Наследник домена а'Двай, которому пару лун назад сравнялось пятнадцать, зажимал рукой разбитый нос, но вид при этом имел независимый - как, судя по всему, ему казалось.
- Он нанес оскорбление, - в правом глазу Рэа горела ненависть. Левый заплыл огромным синяком.
Толльрайн а'Двай фыркнул в ладонь.
- Кому?
- Мне. Моему отцу. Моей матери. Величайшему.
Регис заинтересовано поднял бровь.
- Толльрайн а'Двай, объяснитесь.
- Величайший, он...
- Просто повторите мне то, что сказали доменису а'Рреми. Не постеснялись перед Небом, передо мной, недостойным, стесняться нечего.
Толльрайн вздохнул, разбрызгав кровь из ладони, и как в омут бросился:
- Я сказал ему, что хорошо быть бастардом региса и позволять себе все, что захочется.
- Вы свободны, а'Двай. Уйдите.
После того, как Толльрайн поспешно вышел, радуясь, что легко отделался, регис поманил к себе юного а'Рреми.
- Ты ударил его за эти слова, Рэа?
- В первый раз он выразился несколько иначе, но в целом - именно за эти.
- Ты доменис, Рэа, а не сын слуги и даже не сын региса. Удар в лицо - больше не для тебя, - видя возмущение на искаженном от побоев лице мальчика, Аллиантарис усмехнулся. - В следующий раз вызови его на дуэль. Урежь поставки леса в домен а'Двай. Выстави его идиотом перед дочкой начальника стражи. Никогда больше не давай никому понять, что ты разгневан. Понял, сынок?
- Да, Рис. Я понял.
- Скажи... Ты правда пришел в ярость из-за того, что Толльрайн назвал тебя моим сыном?
- Нет, Рис. Я ударил его за то, что он посмел предположить, что мама и ты могли обмануть отца. Я был бы счастлив быть твоим сыном, но у меня уже есть отец.
- Папа, братик, вы ругаетесь? - детский голосок прозвучал вдруг совсем рядом. Наследник регимены Демиантарис, четырехлетний карапуз Дис держался за раму ширмы и смотрел на региса и Рэа очень серьезными глазами.
- Нет, малыш, - регис улыбнулся мальчику.
- Братик, а кто тебя стукнул? - спросил Дис, повисая на ноге у Гэрэйалена. Маленький и щуплый Рэа покачнулся, но устоял и потрепал его по голове.
- Никто, Дис. Я упал. Пойдем играть?
- Пойдем! Папа, я пойду играть с Рэа!
Регис смотрел вслед мальчикам, и вид у него был неожиданно уставший.

Самым паскудным в маршальской болезни было то, что Рэа завис между горячкой и выздоровлением. Жар был недостаточно силен для того, чтобы провалиться в забытье, но и подниматься с постели не давал. Не привыкший болеть Гэрэайлен злился и швырял в стену пиалами с целебным отваром. Пиалы до стены не долетали. Градоначальниковых слуг он распугал в первые же несколько часов, и за ним взялась ухаживать невестка правителя - вдова его сына. Рано состарившаяся, но все еще красивая женщина, в чьей фигуре угадывалась былая легкость, нисколько не смущалась ни площадной бранью, ни сальными шуточками, ни капризами хворого домениса. На все его требования она отвечала тремя словами: "Встань и возьми". Рэа раз за разом пытался, раз за разом падал, пройдя несколько шагов, бывал возвращен в постель и на некоторое время успокаивался. Заходившие справиться о здоровье командира тысячники старательно делали вид, что не слышат хриплой ругани, перемежаемой надсадным кашлем, из-за двери, надежно запертой на засов, громко отчитывались той же двери в проделанной работе и спешили убраться подальше, к работе, которой хоть и было немеряно, но которая хотя бы не представляла опасности для жизни.
На четвертый день их ждал приятный сюрприз. Выходя из дверей маршальской комнаты, градоначальникова невестка подмигнула им и посторонилась, пропуская их внутрь. Осунувшийся, с кругами под глазами, Гэрэйален сидел, привалившись спиной к стене, и пил что-то пахучее из большой глиняной пиалы.
- Дэвы с вами, шелудивой псины дети. Долечусь и приму командование. Штаны верните.

@темы: слова мои - яд, сын Серебряной звезды

---

Поэзия Второго халифата.

Из цикла "Семь столпов печали" Кийрама, прозванного Прокаженным.

Никто не сравнится с режиной,
Ни пэри, ни смертная дева:
Глаза ее словно топазы,
А тело белее снега,
Губы ее слаще меда,
Волосы - лунное злато,
Голос ее словно ветер,
Ласковый ветер с востока.
Льдистый огонь в ее сердце,
Пальцы - смычком по струнам...
Глаз я поднять не смею,
Боясь оскорбить сиянье.
И что бы ни пели чангиры,
Кого бы ни славило небо,
Я знаю, что нет прекрасней
На свете моей режины.

Пометка на полях: Поэтам позволено многое, но высказывать предположения об оттенке тела жены халифа Аншанти было явно плохой идеей для Кийрама.
Узнать, не тогда ли его лицо познакомилось с каленым железом.
Заказать еще красного, найти... (далее неразборчиво)

Записная книжка домениса Гэрэайлена а'Рреми, маршала Запада.

@темы: слова мои - яд, сын Серебряной звезды

---

Старые записные книжки словно детские ботинки

Носить не будешь, а выбросить жалко.

Вот эту песню я не пел лет шесть, и вообще забыл о ее существовании:

Апрельская песня

Раскрась туманом строку, что родилась в голове,
Туманом по потолку да птахою в синеве,
Оставь молитвы чертям - на кой тебе благодать?
Ведь ты умеешь все сам - и пить, и петь, и стрелять.

Ref.:
Разбей о стену стакан, что полон крови из ран,
Горячей крови из жил, да позабудь как ты жил.
На стеклах плавится свет - опять встречаешь рассвет
Один в квартире пустой - хрен с ней, с больною душой!

Паралитический газ вползает в щели как сон,
Был кем-то отдан приказ и будет выполнен он,
А ты забил на войну, тебе сейчас не до сна,
Ведь тебя держит в плену твоя шальная весна.

Ref.:

Изъеден молью мундир и заржавел автомат,
Давно охрип командир - тебе на это плевать.
В тебе играет весна, веселье бьет через край -
Ушла надолго зима и скоро ласковый май,
Ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ласковый май.


Зимний триптих, который был написан в то время, когда я слушал только Летова и Янку и чуть не сошел с ума


* * *
Бог умер сегодня, оставив землю
птицы летят тревожными стаями
вечность течет по запястьям кровью,
липкие пальцы окурок сжимают
серые лица слезой запорошены
мутные стекла, закрытая разница
губы прокушены, зубы расколоты
сломаны спины, стерты подошвы
кривое сердечко, стрелою пронзенное
на грязной стене над полом обоссаным
что же за жизнь-то такая хуевая
блевота вокруг и на лестнице насрано
а это лишь небо бесхозным осталось
бог умер сегодня, а мы не заметили
Первый снег
Девочки на шпильках забавно семенят
по месиву полурастаявшего снега
я иду в своих говнодавах по сугробам
и мне не жаль их нетронутой белизны
дворник бомжеватого вида стреляет у меня сигарету
шарф висит на шее просто так, чтобы был
пальцы мерзнут, навстречу улыбается патрульный
смех из фляжки словно живая вода
ручьями грязь из-под лысой резины
хлопья странного розового цвета
как будто на небе кого-то убили
и кровь теперь впитывается в облачую вату
накапливается и медленно сгустками падает вниз

Весна (Покурить на балконе)
Огромными белыми хлопьями
зима рвется в мое окно
засыпая голые руки
я плюю ей в лицо
выжигаю глаза сигаретой
ее время ушло
две недели уже как весна

То, что писал, не упомню когда, но мог бы написать и сейчас

Молитва

Не измазать бы руки и душу в крови,
Раны быстро на мне заживут.
Ты избавь меня, господи, от любви,
Ну а ненависть - переживу.

Так скрутило жизнь, что хоть петлю вей,
Веры нет совсем чудесам -
Ты избавь меня, господи, от друзей,
А с врагами я справлюсь сам.

Не стреляйте же, сволочи, в лебедей,
пусть летят они к небесам...
Ты избавь меня, господи, от людей,
Разберуся с нелюдью сам.

@темы: слова мои - яд

---

Да, мне действительно это нравится.
Да, я сказочный мудак.
Да, я буду с этим жить.

@темы: пыльная быль

---

Гексаграмма 18. Гу. Исправление.

Айя, айя, кто смотрит на тебя из темной ниши?
Айя, смотри-ка, вы так похожи, разве что у того
меньше в волосах седины, меньше морщин в уголках глаз,
зато глубже складки у рта - похоже, он улыбается чаще.
Айя, айя, откуда он взялся? Почему он стоит
и смотрит, и смотрит, поправляет плащ, тугим узлом завязывает косы,
проводит рукой по лицу - устал?
Айя, почему ты на него так смотришь, как будто видишь
что-то неведомое, как будто видишь его в первый раз,
как будто не хочешь его отпускать, как будто способен его полюбить,
как будто способен его принять,
как будто это кто-то другой?
Откуда же он вернулся, из какой темноты, почему ты не знаешь,
о чем говорить с ним, почему же ты зол на него, на себя?
Почему ты знаешь, что он ответит, на твой вопрос, который не задан?
Айя, айя, не стой возле зеркала. Он никуда не уйдет.

@темы: слова мои - яд, И-Цзин Волчьего солнца, Каноны Зверя

---

Гексаграмма 9. Сяо-чу. Воспитание малым.

Где ты был, мой мальчик? Почему на губах твоих кровь?
Отчего дрожат твои руки, и взгляд блуждает, словно у безумца?
"Этой ночью был дождь", говоришь ты и снимаешь промокший плащ.
"Наконец-то", говоришь ты и протягиваешь к огню руки.
Ты слышишь меня, мой мальчик? Ты отвечаешь мне невпопад.
У тебя на сапогах мокрая грязь, у тебя рубашка порвана.
"Завтра будет солнечно", говоришь ты и поводишь плечами.
"Тучи уйдут за ночь", говоришь ты и делаешь глоток из глиняной кружки.
А потом твое лицо словно оттаивает и ты улыбаешься мне.
Я уже и забыл, когда ты в последний раз мне улыбался.
От твоих мокрых волос пахнет лесом, грозой и чем-то еще,
я раньше не слышал этого запаха. Наверное, так пахнет чистота.
Мне все равно, где ты был. Намного важнее, что ты наконец-то вернулся.

@темы: слова мои - яд, И-Цзин Волчьего солнца, Каноны Возвращения

---

Егор Летов - один из немногих людей, на кого я в свое время пытался равняться в том, что касается создания текстов песен. Не стихов, а именно текстов. К нему и его творчеству можно относиться по-разному, но одного у него не отнять: мало кто может создавать настолько яркие и полные образы.
В то время, как я пытаюсь переводить со своего языка на человеческий, с языка целостных и объемных ощущений на язык слов, Летов просто говорит на своем языке так, что это становится понятно остальным.

И - да. Когда он умер, не было никого, кто бы это опроверг.

@темы: чужие жизни